Охота с гончими до полного изнеможения дичи относится к классической охотничьей технике. Ксенофонт – греческий писатель и философ писал о ней в 400 год до н.э., ее ценил Карл Великий, а при Людовике 14, короле-солнце, она получила наибольшую популярность.

Баварские курфюсты также были поклонниками «французской охоты» или парфосной охоты. (франц. : „parforce“ – «силой»). В соответствии со своими финансовыми возможностями они держали французских профессиональных охотников и слуг с экипажами. Благородная дичь, такая как королевский олень, в огромном прыжке пытается убежать от преследования – достаточно распространенный сюжет, используемый для создания фарфоровых композиций. В отличие от более старинной традиционной охоты, где не важно было на каких зверей охотиться, на парфосной охоте загонялся только один зверь и, как правило, — это был олень.

 

«Голубая Нимфенбургская охота» – так еще называли фарфоровую композицию «Баварская парфосная охота», из-за ее тонкой ручной работы и изящных охотничьих костюмов периода правления Maкса III. Десять охотников расписанные «светло-голубым и желтым» – самая популярная охотничья группа мануфактуры. «Изящный образец» мастерства 18 века, изображающий как всадники, проводники собак и собаки преследуют оленя.

 

Центром этой фарфоровой композиции является Сurée (франц.: целые части оленя) (Nr. 31), где с высокохудожественной точностью переданы движения фигур и с поразительной детальностью запечатлены убитые животные. Два охотника в ярко голубой униформе со знанием дела выполняют свою «красную работу». Тем временем конный охотник и две своры собак ждут, когда смогут принять участие в этой древнейшей церемонии, правила которой соблюдаются всеми участниками охоты. В старинных книгах по охоте даны точные инструкции, что надо делать с убитым оленем.

Перед свежеванием и разделкой оленьей туши надо отделить ноги, так чтобы «покров» отделённой ноги от колена и ниже оставался не тронутым. Эта кожа ног прорезается так, чтобы ногу можно было повесить на ручку охотничьего ножа. Хозяину охоты принадлежит передняя лапа убитой дичи. Всаднику с горном из нашей группы принадлежит честь вручить ее курфюсту.

Участники охоты рангом ниже, получают оставшиеся ноги.

Собаки тоже заслужили свою часть добычи. Очищенные и разобранные внутренности принадлежат собакам. Голову оленя кладут к окончанию шейной части туши и затем звуками горна созывают собак. Один охотник (32) с помощью кнута сдерживает свору гончих – наша фарфоровая фигура положил кнут на плечо – забирает голову от тела и подходит с нею к своре собак, они радостно приветствуют его громким лаем.

Под охотничьи звуки горна голова оленя оттягивается назад, и собаки бросаются на свою часть добычи. Охотники называют это «охотничьим правом собак». Звуки горна собирают охотников вместе и все в строгом порядке возвращаются домой. Гончие собаки впереди (46), за ними более плотным строем егеря с головами убитых оленей, которые приторочены к седлам. Затем следовали остальные участники охоты, включая и дам, они принимали участие в охоте в своих экипажах и колясках (40 и 34) и были одеты в одежду своего сословия – светло-голубого цвета с серебряной вышивкой – униформа предписанная для парфосной охоты.

Особое развитие парфосная охота получила при баварском курфюсте Максе Эммануэле (1662-1726). В изгнании, во Франции он присутствовал на роскошных и помпезных охотах, которые устраивались при дворе Людовике XIV, короле-солнце. Так, находясь во Франции, он спланировал создание «Форстенридер парка», который с 1399 года под название PaybrunnerVorst, принадлежал баварским герцогам. Вплоть до XX века представители династии Виттельсбахов имели неограниченное право охоты в этом уникальном парке дикой природы, простиравшегося от Штарнберга до Дахау. Макс Эммануэль распорядился о расширении, и в 1687 году начались работы по разбивке «звездных полян» и прогалин, а также по обнесению всей территории оградой из укропа.

«Звездные поляны, прогалины» — это отметки, как «Большая звезда» или «звезда Марии» соединяющая просеки, проходящие через весь лес. Они требовали особого ухода: их надо было регулярно размежевывать, разрыхлять и расчищать граблями от корней, чтобы лошади могли легко бегать, и ничто не испортило конную прогулку

По большей части эти участки леса сегодня уже заросли, и память о них сохранилась только в названиях некоторых местностей, как напоминание о конной охоте времен курфюршества. Осталось очень мало свидетельств грандиозности и величия того времени. На картине Л. Адама Кунца, нарисованной в 1898 г., хранящейся в немецком музее охоты и рыбалки, изображено место проведения торжественной курфюрской охоты в бывшем охотничьем замке Нойхаусен. На восточном фронтоне, разрушенном во время второй мировой войны, изображен олень; величественный, с поднятой головой, он держит на своих рогах герб Баварии.

Красного или благородного оленя, на парфосной охоте мог убить только владетельный князь или его ставленник. В композиции из фарфора изображен охотник в голубом, через которого перелетает олень (44), создавая тем самым элегантную преграду от преследования, поднятые головы гончих собак следят за ним (49,48,50).

Первая группа собак может иногда потерять след и тогда его ищет егерь с собакой-ищейкой. В результате такой операции преследуемый зверь может выиграть немного времени и скрыться от охотников.

Отправная точка баварской парфосной охоты – замок Нойхаус в Нимфенбурге, который также изображен на фронтальной стене. Перед кулисой горы расположена лужайка, где охотничьи экипажи расположились широким полукругом. На первом плане комендант курфюршской парфосной охоты – граф Зигмунт фон Прейсинг, своему курфюсту и высоким гостям – среди них две дамы в голубых охотничьих костюмах – отдает рапорт.
Для комфорта курфюров в 1590 году впервые замок был заложен посреди охотничьих угодий. Оттуда можно было легко добраться и в «Форстенридер парк», и леса между Нимфенбургом, Вюрмом и Аубингер Лое. Макс Эммануэль на месте бывшего родового поместья построил специальное здание для парфосной охоты, для направляющихся в Нойхауз лошадей, егерей и собак. При его наследнике курфюсте Карле Альбрехте охотничьи постройки претерпели изменения, в 1728 они расширили, были построены временные сооружения, где держалось около 400 собак.

Наблюдая очаровательную группу фигур «Голубой Нимфенбурской охоты» с псарями в светло-голубых и желтых камзолах, элегантных коней и наездников, мы попадаем в другой мир. Карл Траутман в своей книге «Культурная картина старого Мюнхена», появившейся на свет в 1915 году, пишет: «Наверное, каждый настоящий житель Мюнхена думает о сегодняшнем, почти разрушенном, охотничьем замке в Нойхаусе как о семейной реликвии. Эти сооружения для многих поколений любителей пеших прогулок означает привет из охотничьего прошлого; божественная природа во всем своем великолепии, цветение лугов и шелест лесов, всегда встречает молодых и старых радостной увертюрой всему прекрасному, являясь неотъемлемой частью прогулки в Нимфенбург. Каждый раз останавливаясь возле поблекшего от времени здания, можно видеть великолепную фреску, на которой изображены курфюст и его свита в костюмах цвета баварской охоты — голубой, желтый, серебряный. Перед ними на прелестной лужайке выстроились на парад охотники и весь охотничьей персонал на великолепных лошадях и с некогда популярными гончими псами.»

Охотничий замок Нойхауз с конюшнями и питомником для собак был построен исключительно для этого вида охоты. Здесь жили псари, приходящие слуги, егеря и молодые собаки. В результате вынужденной экономии Макс III в основной состав «французской охоты» в Нойхаузе входили: комендант, управляющий, три псаря, трое приходящих слуг, девятнадцать человек – подсобные рабочие, и один кузнец. Кроме того 29 лошадей, 160 штук оленей, оленина и собаки-ищейки.

В сфере образовательного искусства, за исключением нимфенбурской фарфоровой группы, где отображено событие из охотничьей жизни, сохранилось не очень много свидетельств всего великолепия охотничьего общества XVIII века. Одним из них является красивая и содержательная картина, находящаяся в немецком музее охоты и рыболовства в Мюнхене. На ней изображено охотничье общество в голубых костюмах, на завершении оленьей охоты времен Макса III. Как и в случае с «Голубой Нимфенбурской охотой» среди егерей одетых в голубые одежды, выделяется один всадник в ярок золотом. Как и фарфоровая фигура в золотом, он ведет лошадь без седокапод уздцы (51), что говорит о том, что он действует по приказу всадника, который дал ему задание подготовить лошадь к охоте. Также в его обязанности входит кормежка и уход за лошадью, а также позаботиться о конюхе и конюшне.

Еще трое других горнистов — маленькие фигуры, как ярко-желтые брызги, оживляющие «Голубую Нимфенбурскую охоту» (41,42,43).

Приходящие слуги, как высокопоставленные егеря едут верхом, и как упоминалось раньше, должны были уметь «хорошо трубить в горн». Самый молодой из них имеет «листок» (нож с широким лезвием) и везет «вайдножи». Трое из четырех приходящих слуг входят в состав «организованной части парфосной охоты». Они выполняют все поручения, а также их опытные собаки-ищейки, умеют «хорошо работать» (брать след). Молодой егерь должен все время выполнять полученные задания, при этом каждый раз возвращаться на свое место.

Во время охотничьего ритуала под названием „Curee“ (31) приходящие слуги разделывали убитого оленя, который потом подавался на праздничный стол. В честь удачной охоты все участники собирались за одним столом, где каждый тост сопровождался звуками охотничьего горна. А после праздничной трапезы в чашках из китайского фарфора подавался коричневый напиток (кофе). Но не каждый смельчак решался его попробовать.

 

Автор: Интернет-галерея классического фарфора Art space.

При полном или частичном использовании статьи ссылка на источник обязательна.